Сегодня артисты Челябинского театра оперы и балета имени М.И. Глинки отправляются в Китай. В гастролях примет участие художественный руководитель и главный дирижёр театра Антон Гришанин. В Поднебесной он будет дирижировать Шанхайским оркестром. Новые горизонты, новые творческие достижения...

Антон Евгеньевич не может назвать себя счастливчиком, хотя судьба к нему довольно благосклонна. Есть люди, которых ведут по жизни, которым помогают. С ним же всё происходило по-другому. В 27 лет назначили главным дирижёром ведущего театра Челябинской области. Это был прецедент. Даже в российских масштабах. Нынешним летом к ответственной должности добавилась ещё одна, не менее ответственная — художественный руководитель. Каких-то специальных движений в плане карьеры он никогда не делал. Особых усилий не прилагал. Если, конечно, творчество, поразительная трудоспособность и требовательность, в первую очередь к себе, не особые усилия.

Икона стиля

Мама, артистка Екатеринбургского театра оперетты, родила его поздно и воспитывала одна. Когда пришло время прокладывать ребёнку дорогу в жизнь, она уже была в предпенсионном возрасте, и юноше пришлось всего добиваться самому. Талантом и трудолюбием. Благо и тем, и другим дитя кулис не было обделено.

В храме искусств Антон поселился, когда ему было два месяца. Театр заменил ему и ясли, и детский сад. Там ребёнка нянчили, там он рос. С семилетнего возраста исполнял партии в оркестре, выходил на сцену в детских ролях. Все творческие цехи прошёл. Надо было петь — пел, танцевать — танцевал. Театральная кухня знакома с пелёнок. Может быть, поэтому ему легко сейчас «в бою»?

Будучи руководителем, Антон Евгеньевич просто занимается любимым делом. Чётко ставит цели и упорно их достигает, собирая на этом пути награды всех уровней. Самая значимая? Конечно, февральская премия правительства РФ за балет «Гойя». Между тем к наградам наш герой относится очень спокойно. Конечно, есть определённые ощущения, когда входишь в Дом правительства, когда ждёшь встречи с Владимиром Путиным и министром культуры. Но для Гришанина проще отыграть в каких-то ответственных концертах. Там он не волнуется, там чувствует себя как рыба в воде. А торжественные приёмы не его стихия.

— Это так странно, Антон Евгеньевич. Человек, которого называют иконой стиля и законодателем театральной моды, должен совершенно уверенно себя чувствовать на любом приёме...

— Честно говоря, впервые об этом слышу. Для меня откровение то, что вы сейчас говорите.

— То есть вы не прихорашиваетесь у зеркала, не подбираете, что надеть, не заботитесь о своём гардеробе?

— Этого я о себе сказать не могу (смеётся). Думаю, все публичные люди должны и выглядеть нормально, и красиво излагать свои мысли. Нужно быть примером во всём для подчинённых. И зеркало, и одежда в моей жизни, конечно, непременные атрибуты. Некоторые пользуются услугами стилистов. Но я принадлежу к той категории людей, которые доверяют своим ощущениям, своему вкусу. И, на мой нескромный взгляд, я самого себя не подвожу.

— Признайтесь, всё же трудно совмещать две такие серьёзные должности?

— Если честно, я не очень привык работать без отдыха. Хотя бы раз в год, но отпуск у меня прежде был. Сейчас этого удовольствия я лишён. Конечно, тяжело, физически тяжело. Мы же творческие люди. Репетиции у главного дирижёра начинаются не раньше десяти утра. Мне же приходится заступать с полдевятого — и до конца рабочего дня. Не знаю, на сколько меня хватит.

— Вы сова или жаворонок?

— Теперь уж как придётся (смеётся). Если ночью футбольный матч, я не смогу его не досмотреть. Но... Человек ко всему привыкает. Пока, к счастью, есть резерв в виде возраста, здоровья.

Спортивный интерес

— Мир музыки... Яркий, тонкий, завораживающий. (Звонит телефон.) Даже вот мобильник громом литавр ответить вас призывает. И вдруг — футбол, вторая жизненная страсть. Такое необычное сочетание интересов...

— Почему же необычное? У нас есть яркие представители. Зураб Соткилава, Хулио Иглесиас — в прошлом профессиональные футболисты. Когда я учился в школе, занимался в футбольной секции. Даже выбор стоял, стать футболистом или музыке себя посвятить. С тех пор эти две страсти сосуществуют в моей жизни.

В своё время, захотев стать дирижёром, Антон поехал в Зальцбург, решил поступать в высшую школу музыки. Даже выдержал международную конкуренцию — 40 человек на место. Но в России разразился дефолт, и заплатить первый взнос музыкант не смог. Впрочем, самое удивительное, что он не жалеет об этом. Неизвестно, когда бы встал за пульт, какие профессора бы курировали.

А так жизнь подарила возможность учиться в консерватории у Евгения Бражника, который был на тот момент главным дирижёром Екатеринбургского театра балета. Этот человек и доверил место у пульта молодому таланту. Потом судьба привела в Челябинск. А чуть позже — и в Москву. Сегодня Антон Евгеньевич параллельно сотрудничает с театром Станиславского в должности дирижёра. Гордится, что востребован ещё и там.

— Наверное, очень приятно быть любимцем публики... Вы смело можете конкурировать с нашими именитыми звёздами. «Кто дирижёр?» — всё чаще звучит вопрос у билетных касс.

— Я бы не делал на этом акцент... — видимо, из скромности Антон Евгеньевич не захотел развивать эту тему.

Между тем вот что думает о худруке прима челябинского балета Татьяна Предеина:

— С ним и общаться приятно, и работать. Молодой, талантливый, позитивный, неспокойный в творчестве человек. С его приходом оживилась не только театральная, но и музыкальная жизнь города. Он привнёс новые идеи, появился цикл концертов под названием «Симфонические метаморфозы». Популярная и доступная музыка позволяет пополнять ряды зрителей молодёжью. А это очень важно. Его поклонники — люди разных возрастных категорий. Когда за пультом Гришанин, приходят «на него».

— Не обидно это для примы?

— Не обидно (смеётся). Мне кажется, это замечательно, когда есть яркие личности. И чем их больше, тем интереснее людям ходить в театр. Могу сказать как исполнитель: на каждом спектакле ощущаю, что в постоянном творческом поиске находится маэстро Гришанин. От него во многом зависит успех спектакля.

Сколько весит труд?

Когда стоишь, повернувшись к зрителям спиной, особо чувствуешь энергетику зала. Одно время Антон даже специально не стригся. Как бы закрывался волосами от негативных потоков. А такое тоже бывает — в театр ведь разные люди приходят. Но какое блаженство, когда чувствуешь, что зал полностью твой! Это ещё больше вдохновляет. Ещё больше хочется подарить зрителям эмоций и полностью раствориться в этой атмосфере.

— Сколько килограммов вы теряете за время спектакля? Это ведь не проще, чем вагон угля разгрузить?

— Скажу так: я себе могу позволить есть, сколько угодно и когда угодно. Знаю, что каждый спектакль всегда будет держать меня в тонусе. Килограмм как минимум теряю. А ведь есть ещё утренние репетиции, которые тоже требуют больших энергозатрат. Но на самочувствии это не сказывается. Ежели спектакль меня удовлетворил (хотя не бывает полной удовлетворённости, всегда есть придирки к чему-то, к кому-то, и к себе в первую очередь), на подъёме могу с друзьями в кафе пойти пообщаться. Усталости в принципе нет.

— А претензии... Вы умеете ругаться матом?

— Ну это мы все умеем (смеётся). Однако нужно держать себя в руках. У меня даже в контракте прописано: я должен очень корректно себя вести. Дирижёр ведь сродни учителю, тренеру. Не могу позволить себе грубо выражаться. Хотя порой сдержаться бывает непросто. На репетиции с оркестром, который обожаю, могу на повышенных тонах поговорить.

Со мной бывает сложно работать, потому что в репетиционном процессе я жёсткий человек. Но на спектакле мы друг другу улыбаемся, а после друг друга благодарим, и прощаются все негативные моменты репетиций. Потому что важен результат. Мы ведь все работаем ради одной цели: зритель должен быть удовлетворён.

Роковое прошлое

Сложно перечислить все музыкальные инструменты, которыми владеет Антон Гришанин. Хотя по специальности он пианист и трубач. За фортепиано вообще проходит вся его жизнь. Разбор партитур, любые увеселительные встречи с друзьями... Музыкальное сопровождение, конечно же, на нём. Попросят «Мурку» сыграть — сыграет. А почему нет, если в компании будет задан соответствующий юмористический тон?

Вообще творческий багаж у 33-летнего худрука завидный. Есть там и «роковая» страничка. Его сокурсники по Екатеринбургскому музыкальному училищу — ребята из группы «Смысловые галлюцинации». Впрочем, ещё раньше, в возрасте 12 — 13 лет, у Антона была своя группа, с которой он ездил по пионерским лагерям.

Сначала играл на ударных, потом был клавишником, пел. Довольно долго всё это продолжалось, даже записи какие-то делали. В ресторанах, когда был студентом, подрабатывал, в ансамбле песни и пляски трудился. Всё прошёл любитель музыкальной импровизации. А в жизни... В жизни импровизации места нет. Неожиданных решений не принимает, тщательно всё обдумывает, прежде чем дать ответ.

— Сейчас отцы города, да и все, наверное, ждут от вас бесконфликтной плодотворной работы. Как считаете, это реально?

— Театр — сложная структура. Какие-то внутренние конфронтации и конфликты всё равно неизбежны, потому что коллектив очень большой. Практически это целый завод. Причём в основной массе люди творческие, ранимые, со своими эмоциями, внутренним миром, амбициями. Поэтому я бы не стал идеализировать. Проблем хватает. Театр и сейчас в непростой ситуации. Много затрачивается сил и энергии, много бытовых неразрешённых вопросов.

— Поэтому курите так много?

— Курить я в своё время бросал, даже лет пять не курил. Но снова начал, по глупости, может быть. Точку на этом жирную не ставлю. Многоточие. Надеюсь всё-таки бросить в скором времени. Что же касается театра, думаю, все конфликты разрешимы, а плодотворная работа будет точно. Во всяком случае я очень на это надеюсь.

— Как вы считаете, дирижёрская палочка волшебная?

— Всё зависит от того, в чьих она руках. Если в умелых и музыка, что называется, берёт за душу, безусловно, волшебная.

— Между тем известный дирижёр Федосеев не так давно в телеинтервью сказал, что ваша профессия сейчас вырождается. Любой музыкант может встать за пульт и махать палочкой...

— Ещё раз повторюсь: волшебной она становится только в руках волшебника — уж извините за тавтологию. Действительно, сейчас в нашей профессии много людей, которые надевают фрак, встают за пульт и считают, что они уже дирижёры. Как верно сказал Николай Андреевич Римский-Корсаков: «Дирижёр — это очень тёмная профессия...»

Дискутировать и размышлять на эту тему можно часами. Хороших дирижёров на самом деле считанные единицы. В мире. Гораздо больше дискредитирующих профессию. Музыкант, даже весьма успешно играющий на инструменте, становится за пульт... А вот волшебства не происходит.

— А вы волшебник?

— Я, так скажем, учусь (смеётся).

P.S. Безусловно, всех интересует личная жизнь нового худрука. Однако Антон Евгеньевич от комментариев по этому поводу отказался. Заметил только: «Всё в личной жизни устраивает. Поэтому, дабы не сглазить и не спровоцировать какой-то негатив, отвечу просто: у меня всё хорошо, чего и всем желаю».

Строганова Татьяна, специально для Lentachel.ru